Обмануть себя не сложно,
С этим жить потом в обмане,
И придумывать нарочно,
Что неправда правдой станет.

Но а хочешь, будь как шпала,
Не ведись на компромиссы,
Чтобы совесть грызть не стала
Мозг, как точат зубы крысы.

Знаю, что сравнение противно,
Только точное по сути,
Правда хлещет бурным ливнем
И порой до самой жути.

Мы обманывать горазды,
Чтобы скрыть себя от взглядов
Самых близких или праздных
Любопытствующих гадов...

Да, опять вспылили нервы
И сорвался резким словом,
От того, что крут наверно,
Даже в деле пустяковом.

Мне почему-то от прошлого страшно,
Веет, как будто оно пустотой,
Будто вступаю я в бой рукопашный
С мнимой угасшей на вечно мечтой.
Ватные руки и ватные ноги,
Лишь голова тяжела от ума,
Горе несущего многие годы,
Старую душу ушедшим томя.
Жить настоящим не каждый умеет
Или не хочет, всему вопреки,
И ностальгией слащаво болеет
До фанатизма, до боли в груди.
Юность ушла и зачем же цепляться
Нам за края обветшалых одежд?
Но умиляют старушечьи танцы
Без воплощений забытых надежд.
Ива плакучая гнётся над плёсом,
Быстро текущей за далью реки,
Я задаюсь вековечным вопросом:
Будут ли юными вновь старики?

(Воин смотрит в лицо судьбе)

Я думу думаю, надменно
Взглянув в глаза моей судьбе,
Вливая горечь внутривенно
Подобно пьяной медсестре.
И норму кубикам не зная,
Давлю на поршень до конца,
Игла ломается дрянная,
И нет на мне от зла лица...
А думу думаю о вечном,
О том, что будет впереди
В полёте бешеном на Млечном
Межгалактическом пути...
И почему людские жизни
Должны зависеть от ракет
Несущих смерть безумной тризны
От тех кому финал пропет?
Зима сменяется Весною
И Лето Осенью потом...
Нет, я не плачу... и не ною,
Но слышу в небе судный гром.
Я воин армии из буден,
Готовый в бой идти за жизнь,
И каждый миг бывает труден,
Когда о Вечности в нём мысль.

В переулке злющий ветер
Хулиганит, как мальчишка,
Тарабанит дерзко в двери,
Озираясь, как воришка.

Разметает листьев ворох
И цепляясь за балконы,
Подымает страшный всполох
Посильнее, чем вороны.

Он прохожих напрягает
И бесстыже лезет в души,
Богом изгнанный из рая,
Будто ищет место лучше.

От него все прячут лица
В капюшоны или шапки,
Начинают очень злиться
Если ветер слишком хваткий.

Он здесь явно посторонний,
Надоедливее многих,
Залетает в подворотни
Зданий важных и убогих.

Пошалит, попортит нервы,
Поминая Небо всуе,
Не последний и не первый,
Кто покой людской ворует.

А потом исчезнет разом
Под ветвистым старым клёном
И сомкнутся жизни пазлы
В переулке утомлённом.

Лежит томится старый сом
И аппетит уже не прежний,
На дне его обжитый дом,
Но на здоровье нет надежды.
А наверху рыбацкий раж;
Пришла компания на ловлю,
Но сом ещё не знает наш,
Что бросят мышку к изголовью
Его уставшего за жизнь
Большого и больного тела,
И тут попробуй удержись
Не съесть того, что вдруг приспело...

Поезд вздрогнув, тихо, тихо
Покатил слегка скрипя,
А потом помчался лихо,
В неизвестные края.

С ним ворвусь я в то, что будет,
Всё оставив позади
И судьба колёса крутит,
По железному пути.

Жду открытий в предвкушеньи,
Поезд к ним меня унёс,
С ним я в трепетном волненьи,
В стуке рельсов и колёс.

Поезд мчит необратимо,
И с него мне не сойти,
За окном неповторимо
Всё меняется в пути.

Перестуки, как у сердца,
Отбивают ритм шальной,
Будто бодрости в них средство,
В гонке этой скоростной.

Только дух во мне встревожен:
Вдруг напрасно еду я?
Ведь туда никем непрошен
И никто не ждёт меня?

Я гоню шальные мысли
И себя уже не жаль,
Пусть сомнения нависли,
Но зовёт в дорогу даль.

"Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе. Это науке не известно. Наука ещё пока не в курсе дела..."
(Карнавальная ночь)




На Марсе жизнь кипит во всю
И нет им дела до Земли,
Там марсианская Алсу
Поёт о счастье и любви...

Но на Земле совсем не так;
Спасать всем надо марсиан,
Издал приказ земной простак
Послать на Марс отряд землян.

Планету надо покорить,
Освободить от красноты,
Угомонив свободы прыть
Засильем мирной доброты.

Закрасить нужно всё и вся
В земной привычный взгляду цвет,
А в марсианское - нельзя!
На марсианское запрет!

Чтоб стал сговорчивее люд
В начале надо запугать,
Крушить на Марсе жизнь, уют,
Врываясь в их дома, как тать.

Лишь настоящий патриот
Одобрить может этот план,
И призывать земной народ
На избавленье марсиан.

Летают в космос корабли,
Неся земной покой и мир,
И ты с Луны землян не зли,
В чужой не суйся монастырь.

Мне Правда сказку рассказала
Про жизнь, про счастье, про любовь,
А что в них ложь она скрывала,
И стала лгать взаправду вновь,

Как в тридевятом царстве где-то
Дурак дракона победил,
И вдруг зимой настало лето,
И принц пастушку полюбил…

Гостит у гномов Белоснежка
И назревает хэппи-энд,
Кощея жизнь - богам усмешка,
Всего лишь сказочный фрагмент.

Внимаю правде, будто веря,
Что так оно могло и быть,
И возражать, ей в том не смея,
Понять пытаюсь, как мне жить.

Я знаю, мир совсем не сказка,
Но, как хотелось бы чудес,
И пережив не раз фиаско,
Пусть будет сказочный конец.

"Жизнь прожить - не поле перейти"-
Говорила в детстве мама,
Всё не просто в жизненном пути;
То комедия, то драма.
Наш театр в сущности - абсурд,
Где расписаны все роли;
Кто-то в нём делец и плут,
Большинство же - овцы Долли.
Для кого-то жизнь - фрагмент,
Но а кто-то - в сериале
Не выходит с роли век,
Забывая о финале...
"Жизнь прожить - не поле перейти!"
Говорю теперь себе я,
Находясь в компьютерной сети
В роли праздного плебея.

Дожди проливные,
Дожди грозовые
Бьют оземь косые.
Девчонки босые
Бегут по дорожкам,
В руках босоножки,
Домой торопливо,
Чуть-чуть суетливо.
Тела грациозны
И лица серьёзны,
Намокшие вещи,
А тучи зловеще
Нависли над ними
И хлещут шальными
Косыми дождями,
Разлившись ручьями.
Гром злит громыхая,
Но удаль лихая
Присуща девчонкам
Смеющимся звонко.

(из дневника интерна)


Врезалось скальпеля острое лезвие
В кожу упругую и заскользило.
Резалась кожа податливо, медленно,
Брызнула кровь - и меня затошнило.
Но я, собравшись, напряг всё сознание,
Чувствам не дал расползтись, удержался.
Этим исполнив на прочность задание,
К ране открытой я взглядом прижался.
Чтобы увидеть, понять суть живущего,
Непостижимо укрытого тайной,
Но непрестанно за грани зовущего
Силой познания сверх экстремальной.
Перед судьбой, обречённо несчастные,
Будто в рыбацкой коробочке черви,
В схватке со смертью кровавые, красные,
В ране открытой двигались нервы…

Ещё один день мною сыгран,
В небытие умчавшись прочь.
Судьбою я в актёры призван
И опустила шторы ночь,
Меня отправив за кулисы.
Не прекращая дня борьбу,
Я, облачившись в веры ризу,
Твержу с надеждою мольбу
О счастье. Разное такое
Оно у каждого из нас,
Но мне пусть даже не большое,
Что б луч надежды в нём не гас,
Когда оно перед глазами,
Когда его я только жду
И репетирую ночами,
Как новый день с ним проживу.
Способны многое актёры,
Их учит жизни режиссёр,
Про счастье шепчут им суфлёры,
И я играю всякий вздор...

А лошадка «цок», да «цок»
По дороге мерно, споро,
Воз доставит точно в срок,
Но не очень правда скоро.

Путь не лёгок впереди;
Есть и спуски, и подъёмы,
Вскачь не в мочь, тогда идти
Будет верно до истомы.

Сила в ней всего одна,
Лошадиная упрямо,
Для работ ещё годна,
Тянет груз не лёгкий прямо.


Ей свернуть никак нельзя,
И не влево, и не вправо,
Только в даль её стезя,
Что не скрыла шор оправа.

Так лошадка «цок», да «цок»
По дорогам мерно, споро,
Не жалея своих ног,
Служит людям до измора.

Я не забуду Ленинграда
И как по улицам бродил
Средь лабиринтов "камень-сада"
На сколько мне хватало сил.

Ах, как давно со мной то было,
И Ленинград вновь Петербург,
Но память юность не забыла,
И очутиться там бы вдруг.

Чтоб целый день бродить, как прежде,
И город прежний осязать,
Да вряд ли быть живой надежде,
И ностальгию лучше гнать.

Но как забыть его кварталы,
Каналы, скверы, острова?
И снег весною грязный, талый,
И то, как буйствует Нева?

А сфинкс бездушно зрит куда-то
И будто ищет там меня,
Но всё ушло и без возврата...
В Санкт-Петербург вернусь ли я?

Свечу зажгла, распятье осветила,
Не веря, что его увидит вновь,
Молясь на образ, девушка просила
Не покидать и сохранить любовь.

Свечное пламя трепетало нежно,
И полумрак таинственно молчал,
"Ты верь и жди", - шептала ей надежда,
И бился в окна разъярённый шквал...

От чувства сердце любящее жмётся,
Она идёт на встречу злым ветрам,
И верит без сомнений, что дождётся
Того, кто небом наполняет храм.

Укутанный в сказку заснеженный лес
Уснул под ночным абажуром,
И звёзды с луною мерцают с небес,
Чтоб лес не казался угрюмым.
Но я не рискую ступить за порог
Его приоткрытой опушки,
Быть может у сказки такой лишь пролог,
А дальше беда ждёт в избушке
На курьих и страшно громадных ногах,
Готовых ко мне развернуться
Всего на один только маленький шаг,
И страхи лесные проснутся,
Меня захватив в заколдованный плен,
Начнут надо мной издеваться,
Оставив от ножек и рожек лишь тлен
И сказке придётся прерваться...

Немного у леса ещё постою,
Не буду его я тревожить,
Опасно у жизни стоять на краю,
Тем более корчить ей рожи.

Отпел свои ночные трели
Влюблённым парам соловей,
Мы их с тобою не успели
Послушать всласть, азохен вей.

Былое чувство не вернётся;
Мы разбежались кто куда,
И соловей похуже поца
Не хочет петь нам , вот беда...

А счастья полного хотелось
В большой и преданной любви,
И соловьём чтоб песня пелась,
Но ночь закончилась, увы...

Себе не буду делать нервы
И растворюсь в дневных делах,
Любовь придёт потом, наверно,
Но, а пока что с нею - швах.

В морозный день увидел луч,
Скользящий ярко по сугробам...
Скажи мне прямо и не мучь,
Про то, что знать должны мы оба...

По замороженным сердцам
Вдруг пробежал надежды проблеск,
И я заметил по глазам
Едва приметный счастья облик...

Но ты свой холод напустив,
Не признаёшься в бликах света...
Звучит пурги немой мотив,
И в нём холодность грёз воспета...

Мы отморожены вконец,
Зарывшись душами в сугробы,
Никто, по сути, не жилец...
А так, остывшие особы.

Моторесурс на исходе,
Сердце троит иногда,
Хоть и не древний я, вроде,
Но и не юн на года...

С ветром поспорить люблю я,
Байк подрывая вперёд,
Против судьбы протестуя,
Рву заскорузлости гнёт.

В трафике дней постоянство
Вечного хода времён,
Снова сжимаю пространство
Тем, что в движенье влюблён.

Прочь от меня ностальгия,
Прочь о прошедшем нытьё,
Нервы от драйва тугие
Пусть превратятся в рваньё.

Жизнь хороша настоящим,
Манит собой горизонт,
Буду я точно пропащим,
Если уйду на ремонт...

Посмотри, как играет зарница
С силуэтами спящей Земли,
Ей проказнице больше не спится,
И лучи от неё мир зажгли.

Алым всполохом кроны деревьев,
Гребни гор и просторы полей
Озарились в живых чародеев,
Привлекая к себе взор людей.

И бескрайние манят просторы,
И зовёт за собой ширь небес,
Раздвигаются сумрака шторы,
Чтоб открыть закрома из чудес.

Пробуждается жизнь и природа
Просыпается в солнечный день,
И какая б не зрела погода,
Растворяется сонная лень...

Потухли трепетные свечи,
Лишь мрак таинственно разлит,
Твои я нежно обнял плечи,
Которых ясно помню вид.

Избрало нас для счастья Небо
И погасило все огни,
Чтоб наш союз без тайны не был,
И в ней мы были бы одни.

Любовь прекрасна и без света,
Она всё видит в темноте,
И так легко, всё без запрета
И без стесненья в наготе.

(посвящается моей жене Тане, ушедшей в 35 лет)


Ты ушла, растворившись в пространстве,
Лишь надежду оставив на встречу,
Жизнь моя состоит вся из странствий;
Вдруг тебя средь прохожих замечу?

День за днём за тобой непрестанно
В путь влечёт безутешная сила,
Я тебя с ней искать не устану,
Где б по жизни судьба не носила.

Не нужны мне ни райские кущи,
Не ищу я красавиц прекрасных,
Но невольно ловлю я идущих,
Взглядом памяти, взглядом напрасным.

Прохожу я года-километры,
В ком-то видя похожесть былого,
Миражи улетают, как ветры,
Я иду за тобою в даль снова...

Её поцеловал он чуть слегка,
Лишь в щёку, возле губ, не боле,
Потом ушёл. И больше никогда
Она с ним не встречалась. В горе
Сама с собой, и в радости одна,
И новых встреч ей вовсе не хотелось...
Она его любила и ждала,
А у него другая жизнь вертелась.
Но умирать пришёл он к ней,
И всё простив, она его впустила,
И нет, истории о верности грустней,
Чем эта, где так женщина любила.

В сияньи небо растворилось,
Рассеяв облачную хмарь,
И всё вокруг преобразилось,
Но ты грустишь, и мне так жаль.

Ты посмотри, какая прелесть
Трава, умытая дождём,
И как вокруг разлита свежесть,
Цветок в траве, и шмель на нём!

Ты посмотри, какая прелесть
В капели влажной чистоты
И листьев трепет, тихий шелест,
И запах пряный резеды!

Пузатый шмель, цветок лаская,
Нектаром лакомится всласть,
И солнце слепит, дорогая,
Протуберанцами светясь.

И с укоризной не смотри ты,
Что слишком мокрая трава,
И что слова красиво свиты
Стихом моим... Знай, жизнь - права!

И уповать на Божью милость
Не прекращай в своих мечтах,
Чтоб грусть твоя дождём омылась,
Красивой став в твоих чертах.

Ты посмотри, как всё занятно,
Что окружает нас с тобой,
И как порой невероятно
Всё то, что мы зовём судьбой.

"Известно, что один волк приносил домой пищу за двадцать миль,
чтобы накормить волчицу и щенков", но судьба нашего героя
сложилась иначе.




Он через чащу продирался,
Спешил скорей, скорей к своим,
И на пути остерегался,
Чтоб не случилось что-то с ним.

Бежал не мало километров
Он весь израненный, худой,
Навстречу бешеному ветру,
С добытой в трудностях едой.

За ним охотились, стреляли,
Но он от пуль сбегал легко,
Они лишь силы придавали;
Он к тем спешил, кто ждал его.

Они не ели больше суток
И ждали с верою «отца»,
И слух, и нюх семейства чуток
Был в напряженьи без конца.

Не любим мы волков свирепых
И состраданья в нас к ним нет,
Но не легко найти средь смертных,
Кто б так хранил семью от бед.

Ему до логова немного
Ещё осталось пробежать,
Но он по воле злого рока
В капкан попал… и не разжать!

Не знаю, плачут ли зверюги,
Но волк от боли, горя выл,
Он погибал под голос вьюги,
Пока в ней насмерть не остыл.

2005 г.

Голубое основанье,
Золотое острие...
(Иван Бунин)



Рояль стоял, свеча горела,
Даря нам пламенный интим,
Я заиграл ноктюрн не смело,
Чтоб слышно было нам двоим.

Движенье клавиш чёрно-белых -
Чреда изменчивых в нас чувств,
Поступков детских или зрелых
Среди премудростей безумств.

Игра моя с дыханьем схожа
И с нею будто ярче жить,
Любовь к тебе - благая ноша
И в нотах счастья клавиш прыть.

От одиночества устали
Ночами слушать мы печаль,
И вот теперь в уютном зале
Свеча горит, звучит рояль...

Подбираю к душе я аккорды
На гитаре поющей навзрыд,
И совсем я по жизни не гордый,
Но штормит в сердце море обид.
Обливается будто слезами
Берег зыбкого счастья в ночи,
Что-то странно нелепое с нами
Происходит и совесть ворчит
Недовольная грузом ошибок
Накопившихся множеством лет
Под гримасы циничных ухмылок
Навалившихся тяжестью бед...
Подбираю к душе я аккорды
Еле звучными вздохами струн,
Пальцы рук до мозолей все стёрты...
Может я от того и ворчун...
Но так хочется что-то исполнить;
Или блюз, или старенький вальс,
Набегают размеренно волны
Нашей памяти: раз-два-три-раз...

Воин смотрит в лицо судьбе


Я думу думаю, надменно
Взглянув в глаза тупой судьбе,
Вливая горечь внутривенно
Подобно пьяной медсестре.
И норму кубикам не зная,
Давлю на поршень до конца,
Игла ломается дрянная,
И нет на мне от зла лица...
А думу думаю о вечном,
О том, что будет впереди
В полёте бешеном на Млечном
Межгалактическом пути...
И почему людские жизни
Должны зависеть от ракет
Несущих смерть безумной тризны
От тех кому финал пропет?
Зима сменяется Весною
И Лето Осенью потом...
Нет, я не плачу... и не ною,
Но слышу в небе судный гром.
Я воин армии из буден,
Готовый в бой идти за жизнь,
И каждый миг бывает труден,
Когда о Вечности в нём мысль.

Я тку живое полотно
Из ярких образов и красок,
И мне фантазией дано
Нарисовать сюжет из сказок.
В нём есть принцесса и король,
И конь под рыцарем удачи,
Кому дана благая роль
Убить дракона, не иначе,
Чтоб покорить сердца людей,
И получить любовь принцессы,
Но чаще дочки королей
Не так просты по ходу пьесы.
И вот уж всё произошло;
Трёхглавый зверь повержен в битве,
А королевна, как на зло,
Вдруг предпочла любовь к молитве.
Ушла в далёкий монастырь,
Чтоб в послушании пред Богом
Закрыть души незримой ширь,
И сгинуть в омуте глубоком...
Ведь тайно дева влюблена
Была и предана дракону,
И что за странная страна,
Где нужно жить другим в угоду?
Любовь безжалостна и зла
И предсказуема едва ли,
Откуда не поймёшь пришла,
Когда её ещё не звали...
Но кто-то спросит про коня,
И короля в моём сюжете...
Скажу вам: форменно фигня;
Они как будто не в ответе...

Нейроны нервных окончаний
Пронзают сущность бытия
И разум в бешенстве метаний
Крушит покой день ото дня.

Неймётся белке в круговерти
И убежать стремится прочь,
В покое жизнь подобна смерти,
И белке круг порвать не в мочь.

Дорога мчится под ногами
И будто движешься вперёд,
Нейроны днями и ночами
Не прекращают свой полёт.

Шрапнель космических снарядов
Способна дух изрешетить,
И укоризна чуждых взглядов
Смиряет взбалмошную прыть.

Уймитесь нервы под обстрелом
И ждите свой последний час,
И стая ангелов пусть в белом
Со мною пустит крылья в пляс...

Я начал чувствовать песок,
Который сыпется с меня,
Я уберечь себя не смог,
Чтоб не мельчать день ото дня.

Сосуд мой треснул и минут
Уже не чувствую я ход,
Мои часы безбожно врут
И участь мусора их ждёт...

Я всё измерил, отсчитал
И был полезен много лет,
Но час последний мой настал;
Во мне без пользы смысла нет.

Не плачьте милые друзья!
Ведь, как и хрупкому стеклу
Быть вечным в принципе нельзя,
Я знал, что тресну и умру.

«Летучий Голландец» вдруг гавань покинул,
Чтоб в море бушующем встретить закат,
Навечно из жизни в безвременье сгинул
Таинственно-мрачный, бесстрашный фрегат.

И призраком жутким в просторах несётся,
Свои оборвав на всегда якоря,
Вторую погибель он ждёт, не дождётся,
Презрением бешеным к жизни горя.

Когда-то утратив душевные силы,
Себя потерял он, чтоб ужасом стать.
Он жаждет покоя, покоя могилы,
Которую моря покрыла бы гладь.

Соперника ищет во мраке сильнее,
Кто мог бы его поразить до конца,
Но будто бы раненый зверь, стервенея,
Он сам превращает того в мертвеца.

«Летучий Голландец» покинул вдруг гавань,
Но почему? Нам узнать не дано.
Его парусина - растрёпанный саван,
За смертью вдогонку несётся давно .

Легендой кровавой молва существует,
С годами, утратив реальность свою,
Но дьявол, как прежде удачу пирует
И жертвою новой мнит душу мою.

Кража со взломом и я потерпевший,
Только полиция мне ни к чему...
Душу взломала и выкрала сердце
Девушка Вера... А как? - не пойму.

Я называюсь теперь подкаблучник,
Делаю всё, что захочет она,
Даже не знаю, что может быть лучше;
Жить без неё, или с ней до конца?

Слышал, что есть у неё две сестрицы,
Вроде родные - Надежда, Любовь,
Я бы и с ними хотел породниться...
Вера, подруга, ты нас познакомь!

Уходят люди в мир иной,
Играет Моцарт на прощанье,
Всё что прожито - за спиной,
А впереди - мир обещаний;
Одним в заслугу светлый рай,
Другим в отместку темень ада...
Смотри, приятель, не плошай,
Живи по совести, как надо!
Но в этом "надо" не легко
Себя удерживать порою,
Соблазнов много и всего,
Что может сделаться с тобою.
Какой-то глупый разговор
Завёл я кажется не к месту,
Как будто Вечности в укор,
Из страха просто кануть в бездну...
Над нами ангельский есть сонм,
Который верой познаётся,
А где-то выше - Божий трон
Во свете праведного Солнца.
А что меня там может ждать?
Найду ли я свою обитель?
Придёт забвение, как тать...
Иль вдруг я стану Неба житель?

Я струна натянутого нерва,
Мной играют все кому взбредёт,
Я по жизни самой звонкой первой
Ставлюсь под щипательный аккорд.

И понятья даже не имею,
То ль на скрипке или просто так
Силой вдруг подверглась натяженью,
Чтобы мой прикалывал напряг.

Звук меня вибрацией изводит,
И всегда я чувствую - порвусь,
Но потом смотрю - живая, вроде,
Только не на вечно... ну и пусть...

А пока натянута до грани,
Что ни день - то камерный концерт,
На котором каждый выход крайний
И больней на нерве соло нет...

Я лежу, распластавшись на пляже,
И смотрю, как плывут облака,
И так хочется крикнуть: "Куда же,
Вы уноситесь прочь навсегда?

Про меня вы забыли, наверно,
И не взяли с собою в полёт,
Я расстроен душою безмерно,
Что никто в небеса не зовёт!"

Я бы облаком плыл над землёю,
Позабыв о границах в пути...
Не заплачу от горя, не взвою,
Всем невзгодам меня не найти...

Но лежу, распластавшись на пляже,
И смотрю, как плывут облака,
Не попавшийся жулик на краже...
А украл я мечту старика.

Временные мысли временных людей
Временно тревожат зыбкостью идей.

Временные чувства вечностью зовут,
Временно даруя временный приют.

Временна забава поиска любви,
Чтобы не угаснуть - силишься , увы...

Линия дороги - временный пунктир,
Будто бы разметкой к цели ориентир,

Сила постоянства - временный удел,
Смерть - итог сознанья, временный предел.

Зря не мучьте разум, не ищите суть,
Временность событий вам не обмануть...

И печаль, и радость - два лица судьбы,
Не дают покоя "если б, да кабы"

Больше я не буду теребить хандру,
Временно поплачу и в покой уйду.

"Всё пройдёт!" - поведал страждущий мудрец...
На его могиле памяти венец...

Сделал шаг... и остерёгся;
Вдруг кого-то раздавлю?
Гулливер я, мастер бокса,
Лилипутов не терплю...

Каждый шаг - соблазном манит
Проявить гигантский рост,
Я хожу всегда на грани,
Чтоб не врезать хуком в нос.

В силе мышц есть превосходство
Быть всех выше и страшней,
С Гулливером будто сходство
И способность гнать взашей...

Аллегория, возможно,
Странновата и глупа,
Но кричит душа истошно
Криком грозного жлоба...

Я себе назначил цену
Выше маленьких людей,
Но уж точно не задену
Тех, кто выше и сильней...

Ночные гонки - выход в космос,
Давлю на газ, минуя страх,
И в свете фар, забыв про тормоз,
Крушу пространство в пух и прах.

Асфальт всплывает яркой лентой
И манит в дали от земли
В адреналиновом абсенте,
Чтоб все невзгоды прочь ушли...

Такую в драйве бесшабашность
Не всякий может и понять,
Предвидя скорости опасность,
Мой образ смертнику под стать.

Мелькают в тенях силуэты
Того, что в прошлое ушло,
Я рушу мнимые запреты
И на душе моей светло...

Ночные гонки - звёзды встречных
Мне ослепить готовы взгляд,
Но не отнять у сердца вечность
И чувства пламенем горят...

к фильму "Аврора"


Никогда не дарил я фиалок,
Но как много я слышал о них,
И букет чайных роз слишком жалок,
Чтоб о нём я слагал этот стих…

Чудо девочку звали Аврора
И как сильно хотелось ей жить,
Но на свете нет большего вздора,
Чем на смерть обречённою быть.

Говорить можно всё, что угодно,
Успокаивать нервы, но боль
Неизбежности давит упорно
Или жжётся слезами как соль.

Каждый миг, отнимаясь от жизни,
К неизвестной черте приближал,
Чудо девочку ждало у тризны,
То, что я б никому не желал.

От болезни в ней дух угашался,
Но о счастье мечтала душа,
Рок судьбы над бедняжкой вращался
Чёрным ангелом злобно дыша.

А фиалки? Они как надежда
Ей подарены были мечтой
И шептали Авроре так нежно:
«Ты не бойся,
Я Бог,
Я с тобой!».

Не стучите колёса по рельсам,
Перестаньте вагоны трястись,
Проводник не маячь с полотенцем
И впихнуть ржавый чай не трудись.

Запах влажный и хлорно-вонючий
Источается смрадом вокруг,
Мир земной суетной и колючий,
Да ещё этот грёбаный стук.

Он кого-то заводит собою,
А кого-то и клонит ко сну,
Вызывая, почти паранойю,
Тянет взгляд мой уставший к окну.

Пусть состав постоит хоть немного
На проложенном жизнью пути,
Чтоб увидел я той ли дорогой
В безызвестное грежу уйти?

Только это совсем не возможно,
Он по графику мчится вперёд,
И колёса, и денно и нощно
Строчат стуки, как злой пулемёт...

Вечер. И длиннее тени.
Догорает дня закат.
Свет склонился на колени...
- Что же ты, монах, не рад?
Всё пришло в успокоенье,
укрываясь чёрной мглой,
как под саваном. Моленья
Дух рождает под полой
этой сумрачной накидки,
обернувшей всё вокруг.
Белой нет в ней даже нитки
и в тиши лишь сердца стук.
Что в душе твоей случилось,
отчего покоя нет?
- Мне Христос сказал: «Свершилось!
Воссиял спасенья свет!»
Но на сердце мрака тени
затмевают радость жить,
я без устали и лени
тлею, словно в свечке нить.
- Что ж тебе мешает брат мой,
снять монашеский наряд?
- Раб я ночи необъятной...
и отцы мне не велят.

Рваное облако, ватою белой,
Тихо летит надо мной, не спеша.
Если ты друг – одолжение сделай,
Видишь, моя кровоточит душа?

Облако счастьем смочи поскорее
И обработай им рану мою,
Делай быстрее, не медли, смелее,
Сам не могу я, жду помощь твою.

Так я и думал, что ты вдруг смутишься.
Облако скрылось. Его больше нет.
Бросишь меня ты сейчас, удалишься,
Может, решив, что я странный поэт.

Рваное облако ватою белой
Вновь надо мною летит не спеша,
Если ты друг – одолжение сделай,
Видишь, моя кровоточит душа?

В небе разбросаны ватные клочья,
Будто нарочно для раненых душ,
Но ухожу опечаленный прочь я,
Став безнадёжно от раны не дюж...

Любовь нашла нас так нежданно
И голубь сел у наших ног,
И нам казалось очень странно,
Что птичий страх он превозмог.

Где двое любят нет там страха;
Они лицом к лицу в любви,
И там покой, и это птаха
С любовью Божьей VIS-A-VIS

Душой, не знающей коварства,
Играя куклами всерьёз,
Творит игрушечное царство,
Являя радость в мире грёз.

Жизнь, по сути, - подмалёвок;
Первый холст в ней из пелёнок...

(Подмалёвок — вариант эскиза в живописи, начальный этап работы над картиной, представляющий собой нанесение на холст композиции будущей работы, раскладка основных цветовых «пятен», грубая проработка объёма и формы основными тонами краски. Предназначается для последующей точной прорисовки.)

Жил да был чёрный кот за углом"
М.Танич

Коту лишь в кайф, гуляя одиноко,
На мир смотреть и думать о своём,
Не знает он, что общество жестоко,
И бедам всем причина только в нём.

Зачем вообще гуляет он по свету
И чернотой разносит колдовство?
Страшней его препятствий людям нету,
Хоть плюй, не плюй, чрез левое плечо.

А он живёт и в ус себе не дует;
Ему , как всем, иметь бы всласть еды,
Ну, иногда он что-то и сворует,
Но в этом нет такой большой беды.

Ах, бедный кот, несчастное созданье,
Не той ты масти шастаешь средь нас,
И нет к тебе людского состраданья -
Ведь чёрный цвет пугает всякий раз.

И обходить беду за два квартала
Я непременно буду без труда,
Чтоб неприятность к жизни не пристала
И я б ушёл от чёрного кота.

Неотразимо и прекрасно
Блистала дама на балу,
Но как была она ужасна,
Когда проснулась поутру.

Весь грим сошёл, парик в комоде
И украшенья сняты все,
Одета в платье не по моде,
И рот испачкан весь в еде...

Ей наплевать сейчас на внешность
И так трещат с утра виски...
Какая к чёрту бабья нежность,
Когда козлы все мужики

Без тормозов «Бэха» врезалась в дерево
И ничего не исправить уже,
Только звучала в ней музыка стерео
Реквием будто по хрупкой душе.
Жизнь смельчака пролетела в бесстрашии
По бесконечным "подмосткам" дорог,
Шелест резины ему, как овации
И нипочём притаившийся рок.
Было упущено, было потеряно
Важное что-то в смертельной беде,
Но не смолкала лишь музыка стерео,
Будто кривая усмешка судьбе...

Не морочьте Вы мне "фаберже",
Я достаточно взрослый уже,
Говорите что есть без прикрас,
Я достаточно знаю о Вас...
И не бойтесь, чтоб "с места в карьер"
Вам ворваться без лишних манер...
Говорите, как есть на духу,
Не волнуясь, что я не пойму
Ваш не смелый, но искренний шаг...
Я ведь друг, как-никак, я не враг,
Вы не можете жить без меня
Эту тайну без смысла храня...
Жизнь сочится водой с родника,
У которого сил есть едва,
Так давайте поможем ему,
Заглушать нам его ни к чему,
Так давайте все точки над "и"
Мы расставим в ночи до зари...
Фамильярность моя - дежавю...
Я Вас тоже безумно люблю.

Во Франции всё по-французски,
И даже любой поцелуй,
Но кружит рулетка по-русски,
А ты на случайности плюй.

Негаданный выстрел Амура
Нечаянно если попал,
Как пуля, стрела его - дура,
Сражает зевак наповал.

Проносится ветер Монмартра,
Готовый любовь всполошить,
Сегодня, ну пусть даже завтра,
Тебя удивит её прыть.

Фанерой взлетишь над Парижем,
Не зная в полёте преград,
Лишь космоса чуточку ниже,
Счастливей, чем был, во сто крат...


И влюбишься, будто бы в даму,
Во Францию ты без ума..
Такую вот сделал рекламу
Я ей от любви... пуркуа па.

Листьев осенних пожар
Рыже-багрового цвета
Пламенем ярким лежал,
Не обжигая при этом.

Я по нему тихо шёл
С долей восторга ступая,
Странно представив танцпол
Где-то в преддверии рая.

Под задушевный мотив
Скрипки осеннего ветра
Солнце, деревья обвив,
Радует бликами света.

Струн эфемерных игра
Непостижимо прекрасна,
Осень сгорает дотла,
Видит Сам Бог, не напрасно.

Кружит таинственный вальс
Вихрем знакомого счёта;
Раз-два-три, раз-два-три, раз-...
В нотах любви и полёта...

Со светофора только первым
Я вырываю грань мечты,
Адреналин щекочет нервы
В сетях дорожной суеты.

Давлю на газ по междурядью,
Лечу безбашенно вперёд,
Манит асфальт зеркальной гладью
И в дружбанах теперь сам чёрт...

Я в шлем вогнал мозги и волю,
И тело влилось зло в поток,
Я выбрал сам шальную долю
И страх животный превозмог...

На раз подтрунивает воблинг
И поддаёт адреналин,
Судьба со мной играет в боулинг
И кеглей дёргаюсь я, блин...

Но устоял, и всё в порядке,
И вновь накручиваю газ,
Лечу куда-то без оглядки,
И дай мне Бог, не в крайний час.

На жизнь наматываю мили
И рёв мотора в унисон
Со мной рычит в драйвовой силе,
Переходя почти на стон...

По приколу я "японца"
срифмовал со словом "солнце".
С ним прищур восточных глаз
подошёл мне в самый раз.
Я смотрю на мир мудрее,
и от солнца телом млея,
философствовать горазд
под меню японских яств.
Закажу на завтрак суши,
в голове сакэ закружит,
и в мечтах увижу гейш
в интерьере цвета беж.
Заберусь на Фудзияму,
то ли сдуру, то ли спьяну,
и раскрашу в рыжий цвет
безразмерный солнца след.
Разрисую будней скуку
и тату набью на руку,
не навечно - лишь на раз,
закрепив души отвяз...
Срифмовал живое солнце
по приколу я с "японцем",
чтобы в ярком кимоно
надо мной взошло оно...

Вот не надо меня напрягать,
а иначе вам Кузькину мать
покажу, не взирая на лица,
и плевать, если что-то случится.
Вот такой я не сдержанный тип,
но пока кто-то с дуру не влип,
всех заранее предупреждаю:
не ходите по зыбкому краю,
не сорвитесь с большой высоты,
как бы не были связи круты,
не поможет ни кольт, ни винтовка,
если врежу наотмашь я ловко.
Знать вам надо - я не человек,
а коварный любимый ваш грех,
До поры вам со мною прикольно,
но поверьте - потом будет больно!

Детство пахло манной кашей,
И поспорить с этим трудно,
Потому что помнит каждый,
Как рождалось с нею утро.

Разливалось солнце светом,
Ну а каша - по квартире -
Ароматом разогретым...
Самым лучшим в целом мире.

Для меня всегда загадкой
Было мамино уменье
Приготовить кашу сладкой...
Не еду, а объеденье.

На тарелке, солнцем белым,
Полыхала каша жаром,
На неё я, то и дело,
Дул во всю, сражаясь с паром.

А потом её я ложкой,
Аккуратно, возле края,
Брал и кушал понемножку...
Глядь - тарелка и пустая!

Я стал уже сентиментален...
Бежит предательски слеза,
когда тропинку из проталин
мне стелет ранняя Весна.

И тая телом и душою,
как снег от солнечных лучей,
слезами я печаль омою,
и соберу на пир грачей.

Кто не осудит ненароком
и настроение поймёт,
со мной вберёт глубоким вздохом
любви таинственный налёт.

Возможно, после и забуду
любовь, как "слабое звено",
но уподобив память чуду,
влюбляться буду, всё равно.

"Душа скорбит и сердце плачет"...
Такие стёртые слова,
и ничего почти не значат,
и чувства трогают едва
своим банальным откровеньем
в потоке жизненных невзгод,
где счастье мнится наважденьем
и каждый, мучаясь живёт.

Склонилась ива вековая
в плакучей грусти над рекой,
ветвями изредка кивая,
храня над волнами покой,
которым радует природа,
величья божьего полна
под кровом синим небосвода,
где счастья вечного страна...

Во мраке вижу силуэт
Едва лишь видимой фигуры,
От фонаря далёкий свет
К ней пробивается пурпурный.

Какой он странный. Как закат
За день натруженного солнца,
Его лучи во тьме горят
И свет загадкой светлой льётся.

Он силуэт смог осветить,
С последних сил фонарной мощи,
Который рвётся словно нить,
Точнее - гаснет, если проще...

В нём незнакомку разглядеть
Я с любопытством попытался,
Чтоб познакомиться посметь
И станцевать под звуки вальса

В круженьи ветреном в ночи
Под небосводом ярко звёздным,
Но лишь безумством не сочти
Желанье стать мне не серьёзным...

Моя надежда - силуэт
Всепоглощающей забавы
Создать наитием дуэт,
Где на бесстыдство нет управы...

Я тебя посолил, поперчил
И намазал на булочку с маслом,
Я тобою объелся в ночи
И желание секса угасло...
А причина лишь в том, что любовь
Между нами была аппетитом,
Ты была, как в салате морковь,
И красивою только лишь видом.
Ненавижу я вишню на торте
И до сладкого я не охоч,
Можно вкусное лишним испортить,
От застолья сбегая вдруг прочь.
Мне себя не понять, не увидеть,
Если что-то в тебе не найду,
То могу без причины обидеть,
Из желанья менять на лету...
Я солю и перчу, как попало,
Лишь бы только себя возбудить,
Но теряя приличия нить,
Я тебя разрезаю, как сало...